Воспоминания Коркина Семёна Васильевича

Эта статья авторская и защищена от правок, но можно оставить комментарий на странице обсуждения.

Воспоминания участника Гражданской войны, персонального пенсионера союзного значения Коркина Семёна Васильевича, написанные в 1957 году.

Из Уржума наш отряд направился в Малмыж, там влился во 2-й сводный революционный полк, в бывшую Продовольственную дивизию Наркомпрода. Командиром полка остался бывший начальник дивизии тов. Горелов, Михаил Никитич, прибывший из Москвы для подавления степановского мятежа с остатками своей дивизии.

Наш первый Вятский боевой отряд коммунистов, как состоящий исключительно из пулемётчиков, влили в пулемётные команды батальонов полка. Коркин Семён, Граблаус Рудольф, Браженас Владислав и Шумайлов Василий направлены были в 1-й батальон. Командиром батальона был Лепик Иосиф.

В Можгинской волости 5 сентября появились ижевские провокаторы, меняли оружие на хлеб.

5 сентября 1918 года нашему батальону было дано задание выступить в село Водзимонье, а 7 сентября занять село Вавож, закрепиться в нём и ждать дальнейших распоряжений. Вечером 6 сентября мы заняли Водзимонье, там было арестовано 17 человек из местной интеллигенции.

Утром 6 сентября был устроен суд с участием местной бедноты, и было вынесено решение бывшего офицера за связь с белыми и хранение оружия расстрелять, 16 человек освободить. Тут же приговор был приведён в исполнение.

Вавожская волость к ижевскому мятежу присоединилась в конце августа 1918 года. Было собрано в церковной ограде собрание из представителей всех деревень волости. Председатель собрания был крестьянин из дер. Четкер гр. Лесков. На этом собрании решили присоединиться к ижевскому восстанию и вооружиться. За вооружение были главным образом старики, а молодёжь, бывшие солдаты, были против. Один из деревни Листем даже сказал: «Вы, старики, восстаёте, а воевать-то ведь придётся нам». Так его старики из дер. Подчулково арестовали, но потом выпустили.

На этом собрании было постановлено мобилизовать бывших солдат (каких возрастов, - никто не помнит) и служить в отряде по-очереди по две недели. Таким образом, все мобилизованные должны считаться в отряде. Восстание было вызвано продовольственной продразвёрсткой, отсутствием многих товаров и нетактичным поведением продотрядников из Степановского полка.

На собрании было решено занять почту. Начальник почты Пислегин был на собрании и, прибежав на почту, быстро сообщил в Малмыж о восстании. Когда пришли на почту его арестовывать, он был у аппарата, только закончил передачу и сказал пришедшим, что сейчас пробовал, исправлен ли аппарат, аппарат исправлен и можно передавать. Ему поверили, так как никто не понимал, что написано на ленте.

На собрании были выбраны: командиром отряда - бывший штабс-капитан А.Р. из деревни Дендывай. Отряд был разделён на две роты, командирами рот назначены Грачев С.З. из села Вавожа и другой из села Каменный Ключ. Комендантом села Вавожа - Старков В.Н. (из письма быв. сотрудника Вавожского волвоенкомата т. Хлыбова М.Г.).

Батальон тронулся на Вавож. Не доходя до реки Вала, что в трёх километрах от Вавожа, разведка донесла, что недалеко от мельницы движется противник. Командир батальона тов. Лепик дал команду двигаться цепью до мельницы. Я его попросил подождать двигаться цепью, пока я съезжу до мельницы и проверю. Он согласился. Со мной вызвался ехать командир взвода артиллерии тов.Тильк.

Подъезжая к мельнице, мы заметили по ту сторону реки Вала двигающихся логом людей, нагнувшихся до пояса; они были все в гражданской одежде. Дойдя до дороги, ведущей к мельнице, они остановились и залегли, думая, что мы их не заметили, и ожидали, что мы переедем через мост и попадем прямо к ним на мушку или они захватят нас живьём. На нашем берегу реки стоял мельничный сарай, где крестьяне, приезжая на помол, ставили своих лошадей. Я слез с лошади, передал удила Тильку, а сам приспособил свой карабин на отлетевший от углового бревна кончик, взвёл замок карабина, ожидая кто первый высунет голову, и, не дождавшись, крикнул: «Ну, кто первый?!» Голова показалась, я дал выстрел, и шапка слетела. Тогда я ещё крикнул: «Лови шапку!» В этот момент белогвардейская цепь со своими вещевыми мешками двинулась бегом обратно туда, откуда пришла. На мой выстрел батальон приблизился к мельнице, и мы двинулись на Вавож. Перейдя мост и сравнявшись с логом, мы обнаружили валяющуюся фуражку и убитого командира белогвардейского отряда. Обезглавленный белогвардейский отряд панически бежал в Вавож.

Село Вавож мы заняли 7 сентября в 10 часов утра без боя, так как белогвардейцы сразу же отступили из Вавожа без оглядки. 8 сентября командир батальона дал мне задание с приданными мне 6 человеками: Шумайловым Вас., Браженасом Владиславом, Граблаусом Рудольфом и 3 бойцами из конной разведки – всего 7 чел. – произвести разведку в дер. Уе-Докья, что в семи километрах от Вавожа.

Не доезжая до деревни Уе-Докья версты три, мы встретили старушку, идущую из этой деревни, спросили её, есть ли там войска или солдаты. Она нам ответила, что никого не видела, что она ходила в лавку купить керосина, а лавка закрыта. Подумали: что со старухи спрашивать, и решили свернуть налево и логом через лес поехали к деревне. Ответ старушки не внушил нам доверия: видимо, она приходила в эту деревню к своему внуку или сыну с продуктами и не хотела или побоялась сказать правду, - в этой деревне оказались большие силы белогвардейцев.

Въезжая в деревню с левой стороны, около крайнего дома мы встретили врасплох заставу в 7 человек. При виде нас, они стали разбегаться кто куда: двоих мы задержали, разоружили, одного я хотел посадить к себе на лошадь, чтобы привезти языка, но он стал просить, чтобы мы его расстреляли на месте, чего там. Мы ему сказали, что у нас не расстреливают, что «вас запугали ваши офицеры». Убеждения не подействовали, мы отпустили их и сказали: «Идите, но помните, что Советская власть победит, и вы будете жалеть, что идёте с белыми». Василий Шумайлов уехал в центр деревни; увидев в пожарном сарае человек 30 белогвардейцев, провёл с ними митинг, и, несмотря на то, что все они были вооружены винтовками, они внимательно выслушали его, и он вернулся к нам с запозданием. Ожидая его, мы находились около дороги, по которой предполагали ехать назад в Вавож. Нас в это время обстреляли с бугра опушки леса из наганов; видимо, там размещался белогвардейский штаб. Тогда мы стали обсуждать, где нам ехать, так как дорога, по которой прибыли, должна быть закрыта, и в это время белые открыли ураганный огонь по полевой проселочной дороге, по которой мы рассчитывали ехать обратно. Тогда я дал команду ехать старым путём, и мы ринулись мимо заставы уже не логом, а кругом через лес. Когда мы выехали на дорогу, стрельба немного притихла; ведь они были очень лимитированы патронами, но всё же пули над нами жужжали. Мы все выехали целы и невредимы.

Вернувшись в Вавож, мы доложили командиру батальона результаты нашей разведки. На другой день к нам в Вавож пришли человек пять молодых людей, сказав, что они из близлежащих деревень, хотят узнать, что такое красные и белые. С ними занялся разговором парторг батареи Шумайлов Василий. Чем кончился их разговор, я не знаю, так как я ушёл. Побеседовав с Шумайловым, они ушли обратно. По своей молодости и неопытности мы не заподозрили в этом ничего, но это, видимо, была белогвардейская разведка.

10 сентября к нам в батальон прибыл командир полка Горелов с кассиром Нероном для выдачи аванса красноармейцам и комсоставу по 15 сентября и почти до 12 час. ночи они задержались у нас в Вавоже. Когда они выезжали из Вавожа, за ними была погоня белогвардейцев, но верховых лошадей у белогвардейцев не было; открыть огонь по ним они не могли, боясь открыть себя. Это и было началом окружения Вавожа белогвардейскими отрядами.

9 сентября штаб района из Вятки сообщал телеграммой Главкому Восточного Фронта, что движение белых к Вавожу в количестве 900 чел. в помощь местному восставшему населению продолжается (ЦГАСА ф.169, оп.3, д.115, л.111).

В 3 часа белогвардейцы повели наступление на Вавож с двух сторон: Вавожский отряд со стороны д. Квачкам, Нылгинский отряд со стороны дер. Уе-Докья. Наш батальон, не предвидя опасности, после отъезда командира полка спал крепким сном, не слыша стрельбы, тогда как наша застава на краю села смертельно оборонялась от наседающего противника со стороны Квачкама.

Задачей белогвардейцев было отрезать батальон от прикрытия батареи, чего они и достигли своей превосходящей силой. Командир батареи т. Мухачёв, комиссар батареи Бабинцев, находясь почти в центре села, были отрезаны от батареи; старшина батареи, находившийся в одном доме с командиром и комиссаром батареи, выскочил из окна 3-го этажа и был приколот штыками белогвардейцев.

Дежуривший у орудий начальник пулемёта Граблаус Рудольф в предрассветных сумерках услышал, когда начали раздаваться по селу отдельные выстрелы, одновременно заметил продвижение беляков за рекой, на мосту и бегущих по дамбе со стороны дер. Уе-Докья; он дал по противнику несколько длинных очередей из своего пулемёта «Максима»; белогвардейцы залегли и стали отстреливаться. Вскоре послышался крик на улице, ведущей к церкви.

Противник уже отрезал батальон от орудий и прикрытия батареи, занял всё село (орудия и пулемёты находились на самом краю села у церкви, на крутом берегу реки Вала) и начал концентрировать свои силы у церковной ограды для захвата орудий и пулемётов. Батальон наш, считая нас схваченными противником, оставил село и отошёл на исходные позиции в с. Водзимонье и дальше в Б.-Кильмезь, на место расположения штаба полка, то есть за 45 километров от с. Вавожа.

Я с двумя товарищами квартировал у просвирни, дом которой находился против церкви и орудий; спали мы крепким сном.

В этот момент хозяйка дома подошла ко мне и разбудила, сказав, что белые уже у нас под окнами. Мы, как ошпаренные, соскочили, буквально за одну минуту оделись, схватили винтовки и через огороды бегом перебрались к орудиям и пулемётам, из-за реки нас беляки обстреляли из пулемёта, но никого не задели.

Прибежав на место, я быстро организовал оборону; расставил пулемёты с трёх сторон церкви, откуда мог проникнуть противник.

К началу боя нас оказалось 7 человек, в том числе два артиллериста: Тильк Михаил и Шалковский – это на два трехдюймовых орудия и три пулемёта. Снарядов для орудий у нас было вполне достаточно, но они находились в 70-80 метрах от орудий, и таскать снаряды было не без риска, так как они были во дворе на той стороне дороги. Мне пришлось взять на себя командование батареей и прикрытием батареи.

Пулемётчиков на три пулёмета было три человека: Граблаус Рудольф, Браженас Владислав, Шумайлов Василий, я четвертый, и один пехотинец. Мы с пехотинцем (фамилию его не помню) подносили снаряды для артиллеристов. Во время подноски снарядов пехотинец был ранен в ногу навылет сквозь сапог в икру, но он так и не покинул до конца поле боя. К концу боя к нам разными путями пробрались ещё несколько человек из нашего батальона. Граблаус Рудольф только что успел установить свой пулемёт впереди орудия, как его первым же выстрелом из орудия контузило, и так он выбыл из строя в начале боя. Его заменил Браженас Владислав.

Начался неравный бой у церкви, длившийся с 3 часов утра до 12 часов дня. Церковная ограда служила нам крепостью, но такой же крепостью она была и для белогвардейцев, так как они концентрировались за церковной оградой, потом перебрались в церковную ограду, и нам двоим с пехотинцем пришлось выбивать их из церковной ограды. Тогда они стали забираться на колокольню, намереваясь по-одиночке уничтожить нас. Заметив это, я дал команду Тильку обстрелять картечью колокольню, начиная с верхнего этажа, чтобы согнать их обратно вниз, и это возымело успех, белые очистили колокольню, не успев дать ни одного выстрела. Тогда они (непонятно, зачем) пошли в алтарь. Правда, от алтаря до нас было рукой подать, но церковная ограда мешала им. Я дал команду Тильку дать один выстрел картечью по алтарю. Им пришлось покинуть и алтарь.

Как видно из дневника попа, в алтаре разбит какой-то стеклянный купол.

За это время белогвардейцы предприняли три атаки на нас, но все они были нами отбиты с большими для них потерями. Наконец командир белогвардейского отряда решил сам повести в атаку людей, и с криком «Ура!» они бросились на батарею, но и на этот раз они потерпели сильнейшее поражение. Мы из двух орудий били их картечью и сильным пулемётным огнём. Я стоял в это время у орудия, что около церковной ограды, а командир белогвардейского отражения бежал прямо на орудие. Я почти в упор из карабина дал по нему выстрел и убил его наповал. Белогвардейцы, видя, что их командир убит, как бараны, начали отступать, а отступать им было некуда: по другую сторону церкви стоял другой пулемёт, загораживающий путь как для подкрепления им, так и для отступления. Это и было последнее и решительное вавожское сражение. Потеряв более 200 человек убитыми, белые отступили. Раненых наша санчасть перевязала, оказала первую медицинскую помощь, и было решено оставить Вавож, так как людей, собравшихся после боя из домов, откуда они во время боя не могли выйти, было недостаточно, чтобы принять бой, а ожидать его надо было. Рисковать людьми и техникой (которая в то время была для нас на вес золота) мы не могли и решили оставить Вавож. Пулемёт, который остался на конце села после погибших пулемётчиков, белогвардейцы подтащили к церкви, рассчитывали им повоевать с нами, но пулемётчики Браженас и Шумайлов затащили свой пулемет на колокольню и оттуда начали вовремя строчить по отступающему противнику. Белогвардейцы бросили пулемёт и удрали, спасая свою шкуру. Командир взвода артиллерии т. Тильк просил меня показать ему направление отступающего противника. Для этого мне пришлось залезть на крышу одного дома. Когда мне стало видно скопление удирающих белогвардейцев, я крикнул Тильку, указывая рукой направление: «Крой на три вятских квартала!» - и он дал несколько выстрелов точно по группе отступающих белогвардейцев. Тильк с орудиями и нашим 1-м Вятским боевым отрядом коммунистов выехал одновременно и, зная вятские кварталы, быстро сориентировался.

11 сентября из Глазова телеграфировали в Вятку Командующему Вятским районом Медведеву, что отряд Горелова в Вавоже потерпел неудачу, отряд разбит, противнику остались орудия и пулеметы, что отряд вынужден был отступить. Прибыв в штаб полка, командир батальона доложил, что орудия с прикрытием батареи и пулемётами остались в руках противника (ЦГАСА ф.106, оп.3, д.20, л.325).

Ночью 11 сентября я, приехав в штаб полка, зашёл предварительно на квартиру, где помещались наши товарищи и бывший наш командир 1-го Вятского боевого отряда коммунистов тов. Белых Николай. Я постучался в парадную дверь, вышла хозяйка дома, спросила: «Кто там?» Я ответил: «Коркин». Она говорит: «Не шутите, товарища Коркина нет». Я повторил, что я Коркин же, она опять говорит: «Товарищ Коркин погиб». Вижу, что дело обстоит неладно, я перечислил ей всех товарищей, которые у неё стояли на квартире, стал просить: «Да вы откройте дверь, ведь я вас не съем». Она открыла дверь и чуть не выронила из рук лампу. У неё на квартире я тоже помещался до отъезда в Вавож. Она мне тогда рассказала: «Весь вечер, как только узнали о гибели вашей группы с орудиями и пулемётами, товарищ Белых вёл разговоры только о вас и говорил: "Жалко Сеньку", а Белых даже о вас плакал, и только минут 20 как они все уснули». Мы вошли в дом; ребята все спали на полатях вповалку; Белых Николай был вторым с краю. Я разбудил его: «Николай, вставай!» Он соскочил, сразу закричал: «Сенька!», обнял меня, расцеловались, и все наши ребята сразу проснулись и спрашивают, где остальные наши. Я им рассказал, что все остальные наши здоровы, орудия и пулемёты все сохранны, один пехотинец из прикрытия батареи ранен в ногу ниже колена, и он весь бой даже рану перевязать не имел времени и сапог даже не снимал, чтобы посмотреть рану; рассказал коротко историю боя и пошёл к командиру полка Горелову доложить о прибытии.

Вестовой командира полка со сна даже испугался меня, но, очнувшись, пошёл доложить тов. Горелову о моём прибытии и о возвращении артиллерии со всеми пулемётами. Горелов выбежал из спальни от радости в нижнем белье, расцеловал меня за радостную весть, оделся, и мы с ним пошли на телеграф, связались по прямому проводу со Штабом Армии, доложили, что артиллерия, пулемёты и люди, геройски сражавшиеся, возвратились. Штаб Армии приказал завтра же командировать меня в Штаб Армии для информации о истории боя, так как Штаб Армии уже сообщил штабу фронта, что отряд наш потерпел неудачу с потерей орудий и пулемётов и невыясненным количеством убитых и раненых.

В найденном дневнике вавожского священника написано следующее: «Белые напали на Вавож, красные отступили, но артиллеристы и пулемётчики отчаянно защищались и разогнали белых, но и сами к полудню тоже отступили» (записано дословно).

Когда я прибыл в Штаб Армии (он находился на пароходе), меня очень приветливо встретили, попросили рассказать, как могло получиться, что мы были погибшими с орудиями и пулемётами и вдруг оказалось, что все мы прибыли в полк. Я подробно рассказал всю историю; тогда ещё всё это было свежо в памяти, и мне предложили именное оружие – наган малого формата. Я сказал, что он мне не нужен, так как у меня есть два своих трофейных: наган-самовзвод и браунинг, но вот патронов к ним маловато, даже отбиться в минуту жизни трудную нечем будет. Мне дали приличный запас пуль для обоих револьверов, спросили, что ещё надо, я сказал, как меня просил командир полка Горелов, добиваться, чтоб нам дали снарядов к орудиям, так как из Вавожа мы привезли мало снарядов из-за отсутствия транспорта, пришлось часть снарядов утопить в реке Вале и Вавоже. Они обещали выслать, и полк наш получил просимое подкрепление снаряжением.

12 сентября противник начал группироваться небольшими силами: Горы - Селты, Сюмси, Можга, Сям-Можга, Селты - Вавож - Копки (ЦГАСА ф.169, оп.1, д.77, л.2).

12 сентября наш полк направляется на Сюмси и Селты (ф.169, оп.1, д.139, л.81).

24 сентября 1918 г. 2-я армия очистила реку Вятку от противника; к устью Вятки подошли наши миноносцы; наши части заняли реку Соколич-Горы; на ижевском направлении начали сосредоточиваться наши части (ЦГАСА ф.169, оп.1, д.139, л.81).

20 сентября 1918 г. разведсводка 5-й армии, Казанская группа сообщает: «В селе Мурзиха, что на Каме, перехвачена телеграмма противника следующего содержания: «Чистополь Чрезвычайному Уполномоченному Комитета Учредительного Собрания Алонову, 15 сентября в 5 часов утра гарнизон и учреждения эвакуировали Лаишев, едем в Чистополь. Сообщаю сводку: красные у Симбирска небольшими частями перешли Волгу. Каппель отходит к ж.д. на восток, Степанов пойдет на соединение выше Спасска» (ф.169, оп.1, д.141, л.457).

21 сентября Главнокомандующий Восточным фронтом Вацетис телеграфирует, что от Симбирска по ж.д. на Бугульму отходят отряды Каппеля, а от устья Камы - отряды Степанова, разбитые под Казанью. Предлагаю проявить всю силу энергии и добить отряды Каппеля и Степанова (ф.106, оп.3, д.20, л.485).

19 сентября мы продвигались на Муки-Какси через реку Валу; мост был белогвардейцами разрушен; наши бойцы переправлялись на лодках, но белогвардейцы оставили какого-то стрелка, вроде снайпера, посадили его на дерево, и он не давал переправляться через реку, - убит один красноармеец и ранено 5 человек (ф.169, оп.1, д.141, л.210).

12 октября нашими частями опять занят Турек в 2 часа дня. Степановцы в панике бежали, численность их – 3 роты, кавалерии – до 40 человек. 10 октября был сильный бой, в котором степановцы потеряли до 200 убитыми; нашими взяты трофеи – 5 пулемётов и много другого вооружения (ф.169, оп.1, д.109, л.128).

21 октября батальон Савинцева занял Старые и Новые Зятцы и соединился с отрядом Малыгина. 22 октября, соединившись с частями Малыгина, наш полк выступил по направлению Якшур-Бодья (ф. 169, оп.1, д.87, л.л.195, 200, 208).

25 октября наш полк соединился с Володарским полком в с. Якшур-Бодья, проводилась разведка по тракту Ижевск и на станцию Чур, где обнаружены белые, продолжалась разведка на Талый Ключ. Ижевский полк занял Чужегов (лл.222, 229, 248).

29 октября штаб нашего полка перебазировался из Кильмези в Якшур-Бодью. Местное население Малмыжского уезда, большая часть которого теперь перешла в Удмуртию, исключительно чутко и хорошо относилось к Красной армии, много было принято добровольцев, особенно из Вихаревской области. Вавожская волость тогда была сплошь белогвардейской. Когда встал вопрос о снабжении нашего 2-го сводного революционного полка продуктами, то все волости, за исключением Вавожской, откликнулись и решили в качестве дара, как защитникам Родины, помочь нам, и за короткое время собрали с десяти волостей около тридцати тысяч пудов продовольствия и фуража, а именно: муки 13,334 п. 20 фунтов, овса 13,234 пуда 20 фунтов, сена 9,511 фунтов. Мяса 2,220 пудов, крупы 3,021 п.2125 фунтов, картофеля 7,243 пуда 30 фунтов, масла 6 пудов 123/8 фунта, сала 43 пуда 38 ? пуда, яиц 37,522 штуки, луку 259 п.30 фунтов, капусты 450 пудов – это пожертвования только для нашего полка (ЦГАСА ф. 4994, оп.2, д.9, л.2, 3-4 и т.д.).

Выписка из протокола Съезда представителей комитетов деревенской бедноты ноября 1918 г.: «Вихаревский волостной съезд постановил: выслушав предложение секретаря Федорова о добровольном доставлении для армии продуктов, чтобы быть аккуратными защитниками революции и выразить свое сочувствие товарищам красноармейцам, находящимся на фронте, проливающим кровь за свободу и революцию, решили присоединиться к другим волостям и пожертвовать для Красной Армии и доставить на фронт несоленого мяса и свежей капусты, сколько возможно, раскладку между селениями произвести Волостному комитету бедноты».

Муки-Каксинская волость своим постановлением от 4 ноября пишет так: следуя примеру других волостей, не могла не откликнуться на зов наших товарищей красноармейцев, которые, не жалея своих сил и даже собственной жизни, борются, истекая кровью, за благо трудящихся, по первому зову мы отправили мяса 150 пудов, капусты 50 пудов.

Таким образом, приняли активное участие в помощи Красной Армии в самый тяжелый момент борьбы Красной Армии с зарвавшимися мятежниками Вихаревская, Муки-Каксинская, Мултанская, Домаскинская, Сям-Можгинская, Христорождественская, Узинская, Селтинская, Халдинская и Сюгинская волости. Эта помощь сыграла большую роль для Красной армии и, особенно, подняла дух красноармейцев в борьбе с белогвардейской бандой.

Источник

• Воспоминания красноармейца Семёна Васильевича Коркина. - ЦГАКО Ф.Р-2599, оп.3, д.7, лл.29-42.

Публикации

• Воспоминания опубликованы в группе "Вятка: наследие" соцсети ВК: Дмитрий Казаков. Малмыжское восстание. Воспоминания красноармейца