Воспоминания Чернецова Ивана Андреевича

Эта статья авторская и защищена от правок, но можно оставить комментарий на странице обсуждения.

Источник:
И.Чернецов. Былые дни // Сборник воспоминаний непосредственных участников Гражданской войны 1918 - 1922, Книга вторая. – Москва: Высший военный редакционный совет, 1922.: Военная типография Штаба Р.-К. К. А. – В надзаг. также: Отделение Военно-Научного Общества при Военно-Академических Курсах Р.С.Ф.С.Р. С.98.

---

Викификация, выделения в тексте и примечания Владимира Слесарева.

Автор воспоминаний Иван Андреевич Чернецов - офицер, полный Георгиевский кавалер, краснознаменец, командир 249-го полка 28-й стрелковой дивизии 2 армии Восточного фронта, участник событий Гражданской войны на южной Вятке весной 1919 года.

Воспоминания написаны И.А. Чернецовым в 1922 году, когда он был слушателем Военно-Академических курсов.

---

Былые дни

Прошло четыре года с того дня, как мы начали учиться воевать и, вернее, как нас заставили втянуться в гражданскую войну. Умеешь не умеешь, а начинай? Способен неспособен, а берись, формируй и отправляйся на фронт. На какой-же фронт? а на какой угодно и какой ближе! а фронтов к тому времени было хоть отбавляй. Куда ни глянь, куда ни повернись - везде найдешь фронт! И еще какой? С наименованием по местности, по вождям, были даже и по цветам, так что разобраться в них было нелегко.

Красновский фронт: с Апреля по Июль месяцы 1918 г.

Сколько всевозможных ошибок, недоразумений и разных спорных вопросов возникало за эти четыре года, перечесть довольно трудно, а отчасти почти что невозможно, т. к. они сами по себе понемногу начали забываться но некоторые из них свежи еще в памяти, в особенности ими отличался весь 1918 год и кажется небольшая доля падает на первую половину 1919 года.

В последних числах Марта 1918 года, по личной моей инициативе был сформирован в гор. Шацке Тамбовской губ. "1-й социалистический батальон" в составе 450 пехоты, взвода артиллерии (2 оруд. 48") и 38 всадников, в начале Апреля 1918 года с этим батальоном мне пришлось отбыть в Донскую область для подавления Красновской белогвардейской организации. В чьем распоряжении я должен был находиться неизвестно. "Станьте на таком-то участке и стойте, а если там есть какие отряды, свяжитесь с ними". Таков был приказ Тамбовского Губвоенкома.

Прибыл 12 Апреля на ст. Лог Юго-Вост. ж. д., разгрузился, необходимо занять участок по реке Дон, против станиц: Старо- и Ново-Григорьевские - Сиротинская и Голубинская: Но не тут-то было. "Митингнём товарищи! а как-же, а куда ж пойдем не знамши?" - раздаются голоса. Собрались в кружок на небольшой площадке, толпа любопытных казаков окружила вновь прибывших красноармейцев, некоторые пришли просто из любопытства, некоторые просто сами не знают зачем, но без сомнения, что здесь была и доля тех казаков, которые знали зачем пришли, безусловно это красноармейцами не замечалось.

Требуют меня на митинг, необходимо итти! в то время статута комиссаров еще не было и приходилось за все отдуваться самому. На собрании требуют "Читай нам приказ, который ты получил". "А хто приказ-то писал, Троцкий штоль. а то может хто из белых!" Что в такие минуты приходилось делать? правду читать или попросту врать? или другими словами уговаривать? Выбор бывает один! Приказ как военная тайна не подлежит общему обсуждению, как таковой, но так или иначе приходилось изыскивать из этого выходы?

Заняли участок, влево ни души, вправо где-то, верстах в 20-25, был такой-же отряд тов. Шамова, на ст. Арчеда. Белоказачество, под организацией полковника Грекова, по правую сторону р. Дона проводило мобилизацию и обучения, в таком-же виде дело обстояло во все стороны. Мой отряд подчиняют нач. Царицынского боевого участка тов. Минину. Через неделю прибыл из г. Борисоглебска и поступил в мое оперподчинение довольно сильный отряд около 2000 пехоты, 11 орудий, 149 всадников. "Митингует лучше чем мой отряд". Через 4 дня прибыл из города Кирсанова еще отряд, и тоже поступил в мое оперподчинение, состав около 300 пехоты при 12 пулеметах. Через два дня дали в мое распоряжение местных мобилизованных казаков, около 250 человек (без оружия). На мою долю выпало несчастье в то время быть командиром Логовской группы, занимая фронт более 45 верст от станицы Качалинской до Арчадинской.

Интересное явление! в середине мая белоказаки переправились на левый берег р. Дона в районе Шацкого отряда, теснят его и продолжают распространяться в направлении станции Лог, с целью перехватить ж. -д. путь Царицын - Борисоглебск. Пришлось немедленно выехать на место боя, где удалось с великим трудом уговорами, остановить отступающих, а в некоторых местах и подтолкнуть, перейти в контр-наступление. Перешли, сбили белоказаков, отбросили их за р. Дон, взяли немного пленных и часть лошадей. В ознаменование этого боя, со стороны недовольных на меня посыпалась целая серия "мнимых убеждений". Белогвардеец - контр-революционер - старый офицер и т. д., конечно таким слухам мы привыкали уже не верить. "Пусть говорят, кто хочет". Вышло это очень просто? потому, что я требовал и гнал в наступление, безусловно это многим не нравилось, и вот они пустили такую "утку" по отрядам. Вот вам, товарищи, ясный показатель, что он поддерживает связь с белоказаками, ибо во время боя вы в окопчиках и из Вас многих ранило и даже есть убитые, а он ходил по позиции и его ни одна пуля не задела, "из этого ясно, что они его знают и в него не стреляют". С моей стороны своевременно были приняты меры и эта утка была поймана.

Через небольшой промежуток времени (мне еще не было официально известно) красноармейцы узнают, что все отряды должны быть переформированы в баталионы- полки и т. д. Посыпались на мое имя целые пачки постановлений от отрядов с категорическими требованиями, чтобы отряды отпустить в свои города на формирования, на что, конечно, я отвечал, полным отказом. Снова утка. Я контр-революционер, ибо не хочу спасать революцию, а поэтому и не отпускаю отрядов для формирования по своим городам с фронта. Сколько я ни ездил по отрядам, какие меры я ни принимал, но никакие уговоры не действовали.

10 Июля около 14 часов врываются ко мне в штаб 3 красноармейца с винтовками, руководимые начальником пулеметной команды Кирсановского отряда "Руки вверх! Вы арестованы". В чем дело? с Вами потом поговорят. Посадили в вагон. Сижу, хожу, думаю, что делается? Ничего не знаю. Часовые не разговаривают, ближе 15 шагов к вагону никого не допускают. На второй день моего ареста начинается погрузка Борисоглебского отряда, в два эшелона, уходят, в ночь грузится Шацкий отряд (думаю уж не хотят-ли оставить меня в вагоне белоказакам), но нет мой вагон прицепляют к эшелону (Кирсановский отряд предполагал грузиться утром). Шацкий отряд пытались задержать на станции Себряково, но не тут-то было. "Мы едем с фронта в свой город, спасать Революцию, а также везем с собой контр-революционера".

Так печально окончилась моя военная работа на Красновском фронте (Донском) в 1918 году.

Конец 1918 года и 1919 года. Восточный фронт.

С первых чисел Октября 1918 года мне пришлось формировать на Восточном фронте 1-й В. Ч. К. полк (по общей нумерации был 249), в основу означенного нами были выделены роты от Губчека, Московской, Рязанской, Тамбовской (рота пехоты, 4 орудия, 2 бронемашины, одна легкая и грузовая машины и эскадрон кавалерии в 89 сабель), Нижегородской, Саратовской и Смоленской (рота пехоты и эскадрон в 81 сабель). Делать вывод о боеспособности полка, пожалуй, будет неуместным, ибо каждый военный понимает, что в 2-2¹/₂ недели боеспособного полка не создашь, для чего требуется более продолжительное время. Но тем не менее полк в первом бою 7-8 Ноября 1918 года во взятии Ижевского оружейного завода показал свою стойкость и к вечеру 8 Ноября завод был взят, несмотря на численное превосходство противника, оборонявшего завод. (Ижевская дивизия в составе 4-х полков, сформированная из интеллигенции и рабочих завода, под командой капитана Юрьева).

После этого полк продолжал все время наступление вдоль линии ж. д. Сарапуль - Красноуфимск, где приходилось вести борьбу не только с пехотой, но и двумя бронепоездами. 7 января 1919 года противник был прижат к станции Шуче-озеро, где были взяты два бронепоезда, 13 паровозов, около 200 вагонов и другое имущество. К 10 января полк достигает линии сел Алмаз - Жикино - В. Атерская - Карасье озеро, действуя на правом фланге 2-й армии и не имея никакой связи с частями 5-й армии, действующей с направления Уфа - Златоуст, так как прорыв между 2-й и 5-й был свыше 80, а местами доходил и до 50 верст. В связи с общей обстановкой дальнейшее продвижение полка было приостановлено и даже с этой линии пришлось отойти на линию г. Оса - Бикбардинский завод. На этой линии полку пришлось занять участок в 32 версты: левым флангом удерживая село Ивановское - южнее Бикбардинский завод - с. Чикошево - Солдеу - Ст. Койпоново, огибая на юго-восток Маметеево - Ст. и Нов. Чукурово до Выселки Биз. В связи с общей обстановкой на участке 2-й армии, полку пришлось отходить 16 марта 1919 года. Отход совершался в очень трудных условиях: во-первых, началась весенняя распутица, разлив рек, таяние снега. Во-вторых, командование 2-й армии спешило выиграть время и совершить отход до вскрытия как Камы так и Вятки и поначалу было приказано делать суточные переходы в 40-45 верст.

Приказать одно, исполнить другое. Данная задача ставила командиров полков в самое неблагоприятное положение, ибо 40-45 верст пройти можно только в хорошее время и в благоприятную погоду (ходили и больше). Но во время разлива, когда каждая речка, небольшой ручеек наполнялись водой с промокшим и разрыхлевшим снегом, сделать это было очень трудно.

Во время этого отхода пришлось всю артиллерию везти в разобранном виде на 7-8 санях, кухни тоже были сняты с колес и приспособлены на санях. Через каждый ручеек и лощинку обоз приходилось перетаскивать на руках, выпрягая лошадей; кавалеристы лошадей вели в руках, т. к. лошадь со всадником проваливалась. Несмотря на быстроту отхода, полк не успел перейти Каму и Вятку, так как реки вскрылись, переправ не было и мне с полком пришлось занять участок на линии сс. Гондарево I - Гондарево II - Ворали - Куяново - Актозиново - Камаево (верст около 18), в районе с. Гондарево II противник, желая прорвать наш фронт, повел наступление силою до полка пехоты, бой длился весь день и ночной атакой противнику удалось выбить роту, занимавшую с. Гондарево II; была брошена последняя рота резерва и ночью две роты несколько раз атаковывали противника и дело доходило до штыковых схваток. Были случаи, когда красноармейцы уже брались за пулеметы белых, а те не выпускали их из рук, и тогда начиналось просто "мордобитие". В результате боя, противник был выбит из села и нами было захвачено 6 пулеметов Максима, 211 пленных и небольшой обоз. Наши потери из двух рот (убито 9, ранено 34, с ударами прикладом в лица 31) и остальные с какими-либо поранениями от штыковых схваток. Спустя некоторое время противнику все-таки удалось оттеснить нас, верст на 3-5 и занять линию сел: Малая и Большая Ерыкса - Тылвой Русский - Новгорское. 1-го мая в честь великого пролетарского праздника (без приказаний) полк овладел селом Новгорское, где захватил 2 офицеров, 47 солдат и 3 пулемета и удерживал село Новгорское в своих руках до утра следующего дня. На этом же участке, полком было организовано снабжение солдат противника литературой таким путем: брали самую плохую лошаденку, запрягали в сани, клали достаточное количество литературы и отправляли без кучера к колчаковцам, которые вежливо отвечали с этой же повозкой. "Спасибо за газеты и брошюры, но у нас их отбирают офицеры, присылайте ночью" Стали такие подводы направлять ночью.

Когда река Вятка вошла более или менее в берега, было положено оставить эти линии и переправиться на правый берег р. Вятки в район переправы с. Ниж-Шуня (Архангельское), куда полк и прибыл к 3 часам 5 мая, а к 5 часам весь полк с обозом был переправлен на пароходе «Дед» на правый берег р. Вятки; к 18 часам занял участок села: Черкасы - Гришкино - Кумазон - Малмыжно до северной окраины города Мамадыш. К этому времени пришел приказ произвести каждому полку в своих районах мобилизацию (определенных возрастов) и пополнить свои роты. Мобилизация прошла неудачно, ибо местное население в большинстве укрылось от нее, но тем не менее полком было мобилизовано до 450 человек и влиты в полк. Таким образом, полк был доведен до 1 328 ч. Велось небольшое обучение исключительно тактическое, а также было пройдено 3 упражнения боевой стрельбы (за что мне был об'явлен выговор, так как все это я проделал по собственной инициативе), так как я понимал, что взятый из деревни татарин безусловно должен был пройти хоть небольшую подготовку в стрельбе. Но начальство больше заботилось об экономии патронов.

С 18 мая началось приготовление к переходу в наступление. 1-я бригада 28 дивизии сделала попытку переправиться двумя полками (на пароходе) на левый берег, но не могла развить своего успеха, и была оттеснена 21 мая обратно на левый берег, понеся большие потери. 22 мая от 2-й бригады выделяют мой полк в г. Мамайдыш, где намечалась переправа. В мое распоряжение придают только что прибывший из Казани 40-й полк, по две батареи от 1-й и 2-й бригады. На свой полк я вполне надеялся, ибо я знал не только комсостав, но и большинство красноармейцев; сомневался только за полк, как вновь сформированный (несмотря на то, что в нем было более 1800 шт., мои подозрения оправдались). Переправа была назначена в ночь с 23 на 24, куда должны были прибыть два парохода из Казани (но эти пароходы ночью не прибыли), а прибыли только около 8 часов утра. (Во время моей переправы присутствовал начдив 28-й тов. Азин). Артиллерия мною была установлена в складках местности вдоль берега и была готова в любую минуту открыть огонь по противнику. 3-й батальон был погружен на первый пароход. На верхней его палубе было установлено 13 пулеметов и два бомбомета. Пароход мой отбыл. Интересная картина: пристани нет, и вода еще высоко держалась в берегах, отчего пароход, не доходя 75-100 шагов до берега, сел на мель. В это время противник по пароходу сосредоточил пулеметный и ружейный огонь. Но красноармейцы не дрогнули; моментально заговорили все 13 пулеметов и два бомбомета. С борта парохода спускались в воду доски и наши красноармейцы спускались с борта и шли до берега в воде, чуть не по горло (несмотря на очень холодную воду), по высадке батальона, начали переправлять пулеметы, для чего связывали две-три доски, в виде щита, устанавливалось два-три пулемета, и этот маленький паром по воде тащили красноармейцы, сохраняя пулеметы от воды. Батальоном было занято село Анзирка и противник отступил на село Костенеево в восточном направлении. Со вторым пароходом ехал я. Последним пароходом был перевезен третий батальон полка. Затем начал переправляться 40-й полк, который взял задачу удерживать переправу, по линии сел. Чурыши - Анзирка, а со своим полком к вечеру достиг линии сел. Дюмдюн - м. Шуня - м. Еловое (Архангельское) в с. -в. направлении. С утра противник повел наступление на 40-й полк, который начал отходить к переправе, в виду чего мне пришлось одним полком наступать на села Марты - Ст. Арманы, этим движением полк выходил флангом наступающей группе противника в тыл, что только и спасло переправу от захвата противником. За этот день был переброшен 245-й полк, и этим двум полкам дана задача была обеспечить переправы 1-й бригады, мне с полком приказано было двинуться в северном направлении, дабы этим движением сдвинуть части противника в районе 2-й бригады, и обеспечить ей переправу в районе села Архангельское (Крымская слудка). В исполнение этой задачи полком было 26 мая к 14 часам занято с. Рождественское (Мещеряково). Противник в составе 58 и 59 Верхнеудинских полков был выбит, были взяты пленные и около 100 000 патрон. Около 19 часов противник, собравшись с силами, перешел в наступление со стороны с. Поново - Лолашур и Горный Юраж. Бой завязался довольно напряженный, ибо в направлении с. Горн. Юраж противник неоднократно бросался на штыки, но в самых близких расстояниях расстреливался двумя ротами полка. Бой длился всю ночь, и на утро полку пришлось оставить с. Рождественское. Окопавшись в 3-4 верстах к западу, противник продолжал вести атаку, но неудачно и с большими потерями; около 13 часов полк перешел в наступление, заняв село Рождественское, где взял одно горное орудие, 5 пулеметов и около 100 пленных. В этом упорном бою полк понес потери (комбатов 2, комрот 4, комвзводов 11, красноармейцев 143 человека). К вечеру начала переправляться 2-я бригада. Не ожидая подхода 2-й бригады, по личной инициативе комполка повел наступление на с. Улюк и Горки в восточном направлении, что к вечеру 28 мая было занято. Дальнейшее движение на г. Агрыз, на г. Сарапуль, который был занят 2-го июня. В этот день полк с боями прошел около 48 верст. В городе Сарапуле противнику удалось два полка перевести на левый берег Камы, а два полка были выбиты из Сарапуля в северн. направлении. Полк этим движением оставил части 1-й бригады и своей 2-й бригады, в верстах в 15-18 в тылу.

Интересный случай: комбриг 1-28 див. тов. Гонихин, имея перед собой флотилию противника, не мог сообщить мне о таковой и на утро 3-го июня эта флотилия около 3 часов начала проходить линию г. Сарапуль. Мною были приняты все меры к задержке таковой, но уже было поздно. Удалось только подбить один броневой катер (который затонул против города), а остальные ушли. Состав флотилии: 5 броневых пароходов, вооруженных пушками, 3 катера и 4 пассажирных парохода. Если бы я знал о подходе флотилии заранее, то могу поручиться, что ей не удалось бы уйти от моих батарей в целости.

Из г. Сарапуля полк двинулся на Воткинский оружейный завод, который был взят 8-го июня. В бою было захвачено 13 пулеметов и до 300 пленных. Затем движение в восточном направлении до с. Еловая, переправа через р. Каму, село Елпачиха, где в трехдневном бою были разбиты две дивизии противника, Воткинскую и 20-ю Акмолинскую в составе 8 полков. В ночном бою взято 2 орудия, около 700 пленных всех 8 полков, более 200 000 патрон, 13 пулеметов и другое имущество несмотря на то, что в полку было 550 штыков. Дальше полк имел направление на г. Екатеринбург. Но в одном из боев под селом Кленовская 10 июля, я был ранен 4 пулями в обе ноги, откуда и уехал на лечение расставаясь с славным 249 полком, которым прокомандовал с 13 октября 1918 г. по день ранения. Так оборвалась моя военная работа на Восточном фронте, более удачнее, чем на Красновском (Донском).

На Восточном фронте пришлось драться с противником по русской пословице: "Голь на выдумки хитра" - пришлось прибегнуть к разным изобретениям, из имеющихся местных средств под рукой. Суровая зима, глубокий рыхлый снег заставили поставить артиллерию, сначала на специальных полозьях, под каждое колесо. Широкий полоз в 7-8 вершков и длиной в один аршин и больше прикреплялся специальными железными скобами. Но этот способ был не вполне удачный, приспособили артиллерию возить в разобранном виде, на 7-8 санях. Создать большие команды лыжников (в полку было 152 человека) и придавать им специальные лыжные салазки для пулеметов.

Сильные морозы превращали все зимние бои в борьбу за обладание населенными пунктами, вследствие чего пришлось возводить целые снежные крепости вокруг сел, а главное учиться управлять полком на широких участках в 32 версты. В виду неотпуска отделом снаба перчаток или рукавиц, приходилось таковыми снабжать полк за счет местного населения. Каждое село, по числу дворов, обязывалось сделать по одной или по две пары перчаток, в один, а иногда и меньше дня. Перчатки шили из овчин, кто вязал, каждый, что мог, то и делал. Таким образом, полк получал варежки или перчатки.

Весной лесистая местность заставила шить для разведчиков специальные шлемы из старых пулеметных лент, для опоясывания ими разведчиков на туловище, на ногах и руках. Способ этот давал хорошие результаты, т. к. разведчик, одевая такой шлем, из пулеметных лент, в гнезда патронов вставлялись небольшие ветви, и разведчик превращался в подвижной куст, и в лесистой местности или ночью мог совершенно незаметно доходить до застав или караулов противника и снимать "языка". Но этим способом маскировки мне пришлось пользоваться недолго, ибо начальство, узнав, что на эти "кусты" расходуются старые пулеметные ленты, приказало прекратить "порчу“ старых лент и сдавать их в склады. Много и других, так сказать, кустарных способов пришлось придумывать в борьбе с Колчаком, были случаи, когда приходилось прибегать к специальным боевым порядкам, для того, чтобы с наименьшими силами сбить и уничтожить противника. Понятно, что к этим изощрениям вынуждала малочисленность, неспаянность и пр.

Москва. Западный фронт.

По выздоровлении от ран в сентябре месяце 1919 года, я приступил к сформированию одной из бригад территориальной дивизии (в г. Москве), нач. дивизии был тов. Валобцев. но, как оказалось, надобность в таковой дивизии миновала, после чего 1-я бригада была частями отправлена в распоряжение юго-зап. фронта. Штаб див. и 3-я бригада были расформированы. 5 мая 2 бригады в полном составе отбыли в распоряжение 12 армии в г. Киев, где и остался 2 отдельной московской бригадой. 27 апреля 1920 года бригада впервые вошла в соприкосновения с поляками на линии с. Кожанко – Корнин - Романовка, прикрывая фастовский ж. д. узел. Первые бои были довольно удачны, ибо бригада, несмотря на отход частей 58 дивизии, оставалась в районе Фастова, противником были порваны ж. д. пути как на Киев-Фастов. так и на Б. -Церковь-Фастов, в это время отдел снаба бригады находился весь в вагонах на станции Фастов, бригада с боем вывела все составы со станции Фастов на Б. -Церковь, где и присоединилась к 44 стр. дивизии, вошла в состав 14 армии. Во время дальнейшего нашего отхода, бригада имела фронт-левый фланг ж. д. Фастов - Цветково, правый р. Днепр, доходивший до 50 и 60 верст. Дальнейший отход был до р. Росс, откуда 17 мая бригада перешла в наступление и вышла на линии: Триполе Васильев - Германовка, но, в виду неудачи на левом фланге 44 стр. дивизии, вынуждена была отойти с большими потерями на линию Кагорлык - Гороховатка - Жидостово.

В бою под селом Жидостовым я был ранен 1 июня 1920 года, с пробитием легких и потерей левой руки, и в бессознательном состоянии оставлен на поле сражения. Сколько времени я лежал - не помню, но когда пришел в себя, была абсолютная тишина. Оглядевшись кругом, я увидел не далеко от меня 5 трупов, два наших и 3 поляка, кругом ни одной живой души, до селения было 3-4 версты, перевязать свои раны сам не мог, да и нечем, пришлось ползти ползком, но куда? в село! а в селе могли быть поляки! Все равно приходилось куда-нибудь ползти, ведь не умирать же на поле из боязни поляков? Около 15 часов приполз в с. Н. Россовка, 8-9 верст ю. -з. ст. Жидостовы, узнаю от жителей, что наши отступили и поляки двинулись за ними, а потому везти меня к своим войскам никто не хотел, ибо каждый говорил: "Да вместо красных тебя как раз привезем к полякам", но бывают на свете добрые люди, нашелся старичек еще николаевской войны, который согласился отвезти меня за 20000 руб. с условием, если я уплачу деньги вперед. К моему счастью деньги у меня остались целы и я уплатил. Около 17 часов поехали по направлению к своим, но через поляков, через села Липовец - Зеленки - м. Потоки - Мословка, где я намеревался встретить свои части.

Под'ехав к с. Липовец, я увидел выходящую оттуда одну роту поляков, с направлением на с. Зеленки, пришлось простоять в Липовце около 1¹/₂-2 часов. Дальше двинулись на с. Зеленки, около которого подводчик заметил каких-то солдат, когда я приподнял голову, то увидел, что на окраине деревни стояло 5 человек поляков. 2-е из них были с винтовками, я приказал своему извозчику свернуть влево и прямо полем (без дороги) об'ехать село. В м. Потоки, около церкви оказался польский раз'езд- 20 всадников, которые двигались по направлению м. Козин.

Из м. Поток я двинулся на с. Масловку (ночью уже) около 24 часов я приехал в с. Масловка, там никого не оказалось. Жители сказали, что наши отошли на с. Копиовато, в 8 верстах южнее с. Масловки, при в'езде в селе Копиовато меня остановило сторожевое охранение 132 бригады, 44 дивизии. Я узнал, что штаб бриг. помещается в доме священника, направился туда, разбудил ком. бриг. тов. Шамис, сейчас же вызвали врача, и мне была сделана первая перевязка. И после перевязки мне было нужно чистое белье, в 132 бригаде не оказалось, пришлось просить у священника.

От комбриг. 132 тов. Шамис, выяснить что-либо не удалось, ибо он сам случайно оторвался от своей дивизии, и не знал, где она есть, и потерял связь с своей бригадой. Выпив стакан молока, я около 4 часов утра 2-го июня направился на м. Корсунь в надежде сесть в какую-либо санлетучку и около 12 часов прибыл на станцию Корсунь, где нашел отошедший со станции Мироновка штадив. 44, который тоже никакой связи со своими бригадами не имел, я рассказал нач. шт. дивизии тов. Волкову, что 132 бригада находится в с. Копиовато, такая разбросанность и несвязанность частей относится ко времени налета поляков на ст. Мироновка, где все было оставлено и штаб див. перешел в м. Корсунь.

Из м. Корсунь я при помощи штадива 44, отправился в одной из санлетучек на г. Кременчуг. Так окончилась моя работа на западном фронте кончилась очень печально и рискованно для меня - я был оставлен на поле сражения в бессознательном состоянии, и самому пришлось с тяжелыми ранениями пробираться к своим частям, через линию польского расположения, пришлось проехать на деревенской тряской повозке 42-45 вер. без перевязки и вообще медицинской помощи.

По выздоровлении прибыл в свою бригаду, с которой и работал по уничтожению бандитизма в Киевской и Каменец-Подольской губернии, до ее расформирования 25 июня 1921 года, по расформировании своей бригады (именно, своей, своими руками сформированной и своими руками расформированной) был назначен в 132 стр. бригаду в 44 дивизии.

Характерно отметить, что на Красновском (Донская область) и Восточном фронтах борьба шла почти в равных условиях. Но на польском фронте уже пришлось столкнуться с армией белополяков, более организованной, технически снабженной, дисциплинированной, с хорошо подготовленным командным составом. И эти особенности поляков заставляли нас вести войну (бои) более продуманно и систематично, пришлось уже совсем отказаться от правила: "напирай, а потом разберем". На первых двух фронтах не важно было знать сколько противника, а достаточно знать "где он". А на польском фронте пришлось узнавать и где противник и сколько его, и в каком он состоянии.

И. Чернецов.