Цены на компьютерную и бытовую технику резко скакнули вверх сразу после обвала рубля. Это было обидно, но понятно. В условиях средней полосы России компьютеры и айфоны на деревьях, увы, не растут. Однако сейчас мы наблюдаем такой же рост цен на все остальное. Так, стоимость одежды, не залежавшейся с прошлого сезона, а недавно поступившей в магазины и торговые павильоны, возросла в среднем пока что раза в полтора, но чувствуется, что дальше будет круче.
И речь не только об импортной продукции, но и о вещах, выпускаемых отечественными производителями. Таких вещей у нас в Смоленске и, думаю, во всей остальной провинции, достаточно много, и они пользуются спросом. Ведь для покупки одежды от зарубежных брендов нужны все-таки столичные доходы, а китайский ширпотреб надоел, вот отечественный производитель и смог добиться некоторой востребованности на провинциальном рынке. По крайней мере, она была до резкого роста цен. И тут возникает вопрос: каковы причины этого роста? Немного забегая вперед, скажу, что причины оказались теми же, что и во многих других отраслях отечественного производства. То есть вся последующая конкретика — лишь иллюстрация к общей ситуации. Впрочем, обо всем по порядку.
Мои поиски руководителя производства для серьезного разговора оказались не быстрыми. Особой практической пользы от упоминания названия фирмы в общероссийском общественно-политическом издании наши предприниматели не видят, в то время как во многих живет страх «как бы чего не вышло». Хотя из предварительных разговоров стало понятно, что главная беда заключается в острой нехватке отечественных тканей, из которых можно что-то шить. Соответственно, их приходится закупать за валюту, что при ослабшем рубле отражается и на росте конечных цен.
Станислав Белезекин, директор малого швейного производства одежды для малышей из трикотажного полотна и хлопковых тканей, рассказал мне следующее:
— Трикотажное полотно в России действительно не производят. Те, кто шьет вещи «эконом класса», закупают трикотажное полотно в Китае. Оно недорогое, но низкого качества. Производители вещей более приличного уровня закупают трикотажное полотно в Италии, Польше. Но основная часть трикотажа всегда шла из Турции, где он и хорошего качества, и не очень дорогой. То есть был таким раньше, пока не вырос доллар! А тут еще с 1 января 2016-го турецкий трикотаж попал под ограничения. Выручает то, что в Иваново есть турецкая компания, которая на своем оборудовании, из своего сырья выпускает трикотажное полотно, но его слишком мало. Находчивые турки начали завозить трикотаж в Россию через Узбекистан, но цена на него, конечно, возросла.
Что же до хлопковых тканей, то мы всегда покупали пакистанские. Их качество выше, чем у тканей Ивановской мануфактуры, а цены были примерно одинаковыми. Теперь, из-за падения рубля, пакистанские хлопковые ткани подорожали. И сейчас мы закупаем 50 процентов ивановских, 50 — пакистанских.
Почему не отказались от пакистанских? Дело в том, что Ивановская мануфактура закупает сырье в Узбекистане. А для производства тонких, так называемых деликатных тканей подходит лишь пакистанский хлопок. Поэтому качество пакистанских хлопковых тканей, производимых там же, на месте, из местного сырья, выше.
Из сказанного и из того, что я слышала от других производителей, напрашивается однозначный вывод: отечественная одежда не может не подорожать, так как нормальные ткани для ее пошива все равно закупаются в пересчете на долларовый эквивалент.
Что делать в этой ситуации производителям? Ведь ясно же, что москвичи в такой ситуации тем более будут покупать импортное, а провинциалы, пусть и с большой досадой, вернутся к дешевому китайскому ширпотребу, как было в 90-х. Не случайно некоторые крупные торговые центры моего города уже сейчас забиты китайскими товарами, хотя раньше там было в разы больше продукции европейского и отечественного производства. И касается это не только одежды.
И все-таки некоторый вариант выхода из тупика есть. Он заключается в перестройке производителями системы сбыта продукции. Станислав Белезекин рассказывает:
— Раньше мы работали только через оптовиков. Они закупали нашу продукцию и распространяли ее по торговым точкам. С наступлением кризиса эта налаженная система рухнула. Мы перестали работать только с оптовиками и пошли в розницу. То есть стали открывать собственные магазины в городе и области для сбыта своей продукции. Честно говоря, не думал, что придется этим заниматься. Однажды мы открывали магазин, но через какое-то время решили закрыть его, а высвободившиеся деньги вложить в производство — мы тогда купили новое оборудование. Но теперь другого выхода, кроме как открывать свои магазины, нет, если хочешь удержаться на плаву. К такому выводу пришли не только мы, но и несколько наших коллег-предпринимателей.
Понятно, что без посреднической накрутки цены в подобных магазинах остаются на приемлемом для потребителей уровне. Однако лично мне кажется, что такое решение проблемы скорее вынужденное, чем хорошее. По крайней мере, в случае мелких производителей, которым вместо развития своего производства приходится теперь распыляться и на розничную торговлю. Вот и Станислав отмечает: «Сейчас работать приходится без выходных, но это уже вопрос выживания».
Впрочем, на росте стоимости сырья и трудностях сбыта продукции проблемы отечественных производителей не заканчиваются. Как ни парадоксально, но в кризис, несмотря на растущую безработицу, обострилась нехватка квалифицированных рабочих рук.
Например, в том же Смоленске закрылось два профильных учебных заведения, где учили швейному делу. И в результате таких специалистов не хватает, хотя зарплата у них, как правило, начинается от 20 тысяч рублей, что по смоленским меркам считается очень неплохо. Вакансии продавцов и администраторов, даже с зарплатой 10−15 тысяч рублей, у нас в городе с руками отрывают, в том числе молодые люди с высшим образованием.
То есть если государство хочет поднимать экономику, то оно должно нацеливать молодых людей именно на производственные специальности и способствовать развитию учебных заведений такого рода. Однако мы видим обратное.
Более того, менеджерско-торговый менталитет у нас царит не только в обществе, но и в законах, регулирующих налоги и прочие сборы.
На вопрос о том, какой поддержки от государства ему хотелось бы как отечественному производителю, Станислав Белезекин отвечает:
— Прежде всего, необходимо привести в порядок налогообложение. Ведь это все фикция — что налог 13 процентов. Если бы так было! Но помимо этого, основного налога есть море непрямых. Например, много денег приходится платить за сертификацию, к тому же система сертификации у нас не только дорогостоящая, но и запутанная. И как развиваться в таких условиях? Да, торговать легче, чем производить. Для торговцев созданы упрощенные формы налогообложения, а для производителей система налога и учета сложная. Вот все и торгуют: закупил — накрутил — перепродал… Погоня за быстрой прибылью. А ведь для развития производства государству нужно сделать, чтобы заниматься производством было, как минимум, не менее выгодно, чем торговлей, и чтобы производитель мог рассчитывать на поддержку чиновников, а не ждать от них новых поборов.
Примерно о том же я слышала и от других людей, занимающихся производством в других сферах. Как, например, мебель или продукты питания. И получается, что у нас следующие главные беды…
С одной стороны, реальной государственной поддержки отечественных производителей практически нет. С другой стороны, большинство материалов производства приходится закупать за рубежом из-за отсутствия адекватной альтернативы в нашей стране. В результате чего все так называемые выгоды от ослабления рубля для отечественного производителя сводятся на нет.
Наконец, на отечественном рынке доминируют перекупщики (в том числе крупные торговые сети), которые получают сверхприбыли, накручивая бешеные проценты к закупочной стоимости. И если местный производитель не отдает им свою продукцию за гроши (а часто еще предлагается отдать продукцию на реализацию с оплатой за нее через полгода по факту продажи, что для мелкого производителя в условиях кризиса чревато разорением), то они предпочтут закупить пусть и гораздо худший по качеству, но дешевый товар где-нибудь в Китае. Хотя, между прочим, китайские товары тоже продаются за доллары, так что и их дешевизна становится все более относительной.
А ведь, между прочим, во многих европейских странах, несмотря всю глобализацию западного рынка, полки в супермаркетах нередко наполнены преимущественно местной продукцией. Какими путями это достигается — тема отдельного разговора. Но важно, что в России ничего подобного не наблюдается. И стоит ли в этой ситуации удивляться, что российское импортозамещение с треском провалилось?
К слову говоря, производители, с которыми мне довелось пообщаться, считают, что выражение «импортозамещение провалилось» неточное. А точное должно звучать так: «импортозамещение не состоялось». Ведь чтобы какой-то проект провалился (или не провалился), за него сперва нужно взяться и начать что-то делать на государственном уровне, а у нас пока что все сводится к разговорам о необходимости налаживать импортозамещение.
