Люблю родную реку Вятку. Зимой скованную льдом, холодную, спящую. Весной в период ледохода с трескающимися и наплывающими друг на друга льдинами. А летом звонкую красавицу, утопающую в зелени лесистых берегов с серебряной водной гладью. Город и Вятскополянский район владеет приличным по длине и особенно по красоте участком Вятки. Реку издревле называют кормилицей, труженицей. Нам же эти трудовые будни малознакомы. Мы всегда относимся к Вятке не как к транспортной артерии, а как к месту отдыха. Здесь пионерские лагеря, рыбалка, пляж. «Пошли на Вятку» никогда для нас не значило «отправиться на заработки или в деловое путешествие». Для нас Вятка – это место, ассоциирующее с чем-то тихим, патриархальным, купально-загоральным. Ведь к рыболовству уже давно никто не относится как к промыслу или бизнесу - это вид отдыха, туризма. Хотя в нашей семье отцовский улов был хорошим продовольственным подспорьем. Помню, как в детстве мы ходили на Вятку, и целыми днями купались, плавали и загорали. Главным препятствием для сосновских босоногих ребятишек была насыпь из мелких камней железнодорожного полотна. Осторожно проковыляв голыми ногами, мчались по деревянным мосткам из неоструганых досок. В любой момент в загрубевшую кожу ступни могла вонзиться коварная заноза. На ходу сдергивали ситцевое платьице или рубашонку, кидали их на берегу и с разбегу ныряли в воду. Верх блаженства испытывали подростки, которые пропрыгав по раскаленному металлическому полу пристани, забравшись на бордюр, могли сигануть в речную глубь. Ныряли по-разному: можно столбиком, но красивее и круче с вытянутыми вперед руками, как дельфин, войти в воду тихо, без брызг с большой высоты. Плавать умели все с малолетства. Когда учишься плавать, надо почувствовать, что в воде утонуть невозможно, потому что вода держит. Ласково держит. Не какая-нибудь вода Мертвого моря, как насмешка над пловцом, а простая речная вода, мягкая и домашняя. Меня научили просто. Дали поплавать на автомобильной камере, и отобрав «плавсредство», оставили на глубине, когда дна ногами не достать. Повернешься к берегу и добираешься хоть саженьками, хоть брассом, хоть по- собачьи, хоть как, чтобы почувствовать, что плывешь. Уже потом узнала, что плотность человеческого тела меньше плотности воды. И потому утонуть можно из-за паники, от горя, от пьянства, от судороги, но никак не из-за воды. В вятской воде можно лежать, не двигая ни одним членом. Запрокидываешь лицо к благословенному и прозрачному русскому небу и с удивлением обнаруживаешь, что лицо твое все равно остается на поверхности. Уши, конечно, заливает вода, но не нос и рот. Потом полчаса прыгаешь на берегу то на правой, то на левой ноге, соответственно склонив голову, выливая воду из ушей. Некоторые считают, что лучшие пловцы родились на берегу широкой, спокойной, равнинной реки, протекающей по умеренному климату. Общеизвестно, что морские люди изнеженные соленой плотностью морской воды, в пресной воде тонут. Озерные люди избалованы отсутствием внятного течения, в реке они теряют ориентиры. Люди малых рек привыкли к отсутствию масштаба. С другой стороны, люди больших рек поставлены в невыносимые природные условия. Могущественные сибирские реки бурные и холодные. Великие азиатские полны гадости и непредсказуемы. Именитые африканские и американские кишат живностью, которая норовит слопать пловца.
Самые смелые и уверенные мальчишки стремились переплыть реку. Главная проблема преодоления Вятки ни в ее ширине и течении, которое мощно и неторопливо сносит за время заплыва почти на километр. Главная проблема - судоходство. Как замирало сердце, когда сухогруз «Лиза Чайкина» проплывал в метрах 20 от пловца или весельной лодки. Матрос с борта орал и грозил кулаком. А потом, когда теплоход показывал тебе грандиозную корму, надо было развернуть лодку носом к мощной покатой волне, чтобы не захлестнуло борт. Лодка-плоскодонка, конечно, была почти у всех своя, и ребятня частенько перевозила взрослых на кулыжские луга за травой или ежевикой.
Особое удовольствие было плыть на пароходе, который шлепая лопастями, выпуская клубы черного дыма из большой трубы, подавал гудки или два коротких, или один длинный. Это капитан приветствовал встречные суда или оповещал пристани, к которым причаливал. Красные и белые бакена мирно покачивались на волнах, четко обозначая фарватер реки. Плавали до Плаксихи (на родину бабушки), в Крымскую Слудку (к родственникам), в Мамадыш (в старинную церковь) и до Соколок, где Вятка, широкая и спокойная, образует небольшую дельту, впадает в Каму. Потом уже на скоростных судах ездили в Елабугу, Набережные Челны, и вверх по течению до Аркуля и Цепочкино. Тогда еще все заводы натужно работали, по Вятке плыли мазутные пятна, летали «Заря» и «Зарница», тащились баржи и выли буксиры с длинными плотами сплавного леса. Теперь же такой активной навигации на реке нет. Через Вятку открылся автомобильный мост, а вот порт, прежде очень крупный, обанкротился и закрылся. Раньше Вятка была шумным проспектом, сегодня - приятная прогулочная дорога с катерами, моторными лодками, катамаранами, иногда маленькими парусниками и двумя-тремя пассажирскими волжскими теплоходами, которые заходят по большой весенней воде.
Лидия Палкина, 10 июня 2018 года
Источник: https://vk.com/wall-17771956_199777